Судьбы казачьей эмиграции в ЧСР (1921–1945 гг.)

masaryk

Тяжело начинать доклад, зная, что нет возможности сказать всего и осветить полностью данную тематику. Поэтому в настоящем докладе я вынужден дать далеко не полный, но, надеюсь, существенный обзор деятельности казачьей эмиграции в Чехословакии. Подчеркну: многое еще предстоит изучить, многое следует найти, понять, описать…

Становление казачьей эмиграции в ЧСР следует отнести к самому началу так называемой Русской Акции Помощи (далее РАП), организованной правительством молодой Чехословацкой республики. Этот вопрос хорошо освещен в ряде классических уже работ чешских, русских и американских исследователей российского зарубежья, поэтому я ограничусь лишь упоминанием о важнейших для нашего обзора исторических фактах.

Следует напомнить, что правительство ЧСР выступило в адрес российских студентов, людей науки и земледельцев с предложением переехать в ЧСР для (соответственно) окончания учебы, продолжения научной и педагогической работы, помощи в основании русских и украинских учебных заведений различной степени, укрепления и развития традиций самостановления, демократии, a также сельского хозяйства. Согласно телеграмме посла В. Гирсы, уполномоченного по делам проведения РАП (от 7-го сентября 1921 г.), в Чехословакию должны были приехать 1000 студентов и 4000 земледельцев, половину которых должны были составить казаки, уроженцы Донской области, Кубани и Терека.

У “Русской акции” были свои особенности прагматического характера. В то время как многие другие страны открыли двери для всех беженцев из России, правительство Чехословакии стремилось регулировать поток русских эмигрантов. В Чехословакию смогли приехать преимущественно деятели науки, экономисты, инженеры, агрономы, писатели, театральные деятели, молодежь для получения образования. К середине 1920-ых годов численность русских эмигрантов не превышала 30.000 человек. Но по значимости результатов, которая принесла “Русская акция”, Прага, безусловно, стала важнейшим культурным и научным центром русской эмиграции.

Первая организованная группа беженцев была отправлена в ЧСР из Константинополя, Галлиполи и Лемноса осенью того же года. Среди них находилось более чем 1000 студентов, немного больше 800 земледельцев, 790 из которых были именно казаками. Первая группа казаков отправлена на пароходе “Вигберт” 14-го ноября 1921 г., второй транспорт был отправлен в январе 1922 г. численностью в 1092 человека. Большая часть земледельцев была сразу же направлена в Пардубице, а ответственность за нее и распределение необходимой помощи взял на себя Чехословацкий сельскохозяйственный союз.

Одной из первых общеказачьих организаций, которые возникли на территории независимой Чехословакии, былОбщеказачий сельскохозяйственный союз в ЧСР (Хронологически первой такой организацией являлся Объединенный комитет обществ Дона, Кубани и Терека, действующий в 1921-1922 гг., председателями которого были П. Макаренко, а с 1922 г. Б. Н. Уланов). Его вначале временное, а затем первое правление, было избрано на заседании 29-го сентября 1923 г. в Праге. (Общеказачий сельскохозяйственный союз был, по сути дела, основан еще в 1921 г. в Константинополе, его членами стало около 1500 человек. В итоге ряда политических происшествий константинопольского периода часть участников союза перешла на почву СССР и вернулась в большевистскую Россию, остальная переехала в другие страны Европы.) В состав правления чехословацкого союза были выбраны: В. А. Харламов (председатель), Ф. Т. Аспидов, П. А. Орлушин. В работе союза непосредственное участие принимали также В. И. Сидорин, В. Т. Васильев, Г. Ф. Фальчиков, Т. М. Стариков, Ф. С. Сушков, А. Д. Автономов, А. В. Попов, В. Г. Загороднов и др.

Печатный орган союза – журнал “Казачий путь”, с 1927 г. поменявший название на “Путь казачества”; главный редактор печатных изданий – В. А. Харламов. В 1928 г., общее число членов союза – 2265 человек, живущих не только в ЧСР, но также в Болгарии, Королевстве С-Х-С, Франции и др. европейских странах. Представителем союза во Франции был проф. А. П. Марков. Союз сосредоточился прежде всего на культурно-просветительской и образовательной деятельности. Одной из первых существенных акций, проведенных членами союза, была организация Русских землемерных курсов, разрешенных чехословацким правительством 18-го февраля 1926 г.

При союзе действовал казачий хор им. атамана Платова, основанный в мае 1927 г., в состав которого вошло несколько хористов из пражского студенческого хора им. Архангельского. Первый руководитель хора – Н. Ф. Кострюков. Среди солистов особое внимание обращают на себя бывший артист оперы Зимина тенор В. А. Левицкий (также принимавший участие в качестве руководителя хора), артист варшавской оперы Н. Н. Яхно, В. Н. Крутов, А. И. Сацков. Хор успешно проводил гастроли в Польше, Королевстве С-Х-С, Румынии и др. странах.

Чехословацкий отдел Казачьего союза, основанного в 1924 г. в Париже Н. М. Мельниковым, действовал с 1927 г. Главные представители отделения – С. В. Маракуев и П. А. Скачков.

К концу 20-х годов следует отнести также основание Общеказачьей станицы – неполитической организации, которая имела свой филиал в Братиславе.

Исторически, первой попыткой объединения эмигрантов-кубанцев стала прошедшая в Праге 16-20-го октября 1921 г. Конференция кубанских политических и общественных деятелей, председателем которой был Лука Быч.

Первой единой организацией, объединяющей всех кубанцев (русской, украинской и кавказской народностей), стало основанное в том же году Общество Кубанцев (Громада Кубанцiв), основателями которого были Ф. Щербина, П. Макаренко, Г. Омельченко, М. Курганский, В. Т. Гонтарь и др.

5-го ноября 1927 г. был также основан Союз Кубанцев в ЧСР, во главе которого стояли доктор технических наук М. В. Нестеренко, инженер М. С. Поспеев, В. В. Омельченко, М. Ф. Башмак, В. А. Донецкий, А. Ф. Куринный (секретарь).

Общеказачья студенческая станица в ЧСР была в числе первых казачьих организаций, основанных на гостеприимной чехословацкой земле уже в декабре 1923 г. Она была основана на базе ранее существовавших Донской студенческой организации, Кубанского землячества и Союза учащихся Терцев. Станица входила в состав самой мощной студенческой организации российской эмиграции ОРЭСО. К концу 1928 г. станица насчитывала более 380 членов, живущих в разных городах межвоенной Чехословакии, но более или менее строго распределявшихся по четырем местным (Прага, Брно, Пшибрам, Братислава) и одному заграничному (София) хуторам.

Студенческая станица плотно придерживалась казачьих традиций, поэтому не должен удивлять факт, что в ее главе стояли войсковые атаманы В. А. Кузнецов (верховный атаман), А. И. Воротников, Н. А. Сукачев и др. С 1930 г. существовала в Праге еще одна студенческая организация – Общеказачья станица окончивших вуз и учащихся в ЧСР.

Правительство Чехословакии оказывало поддержку в обучении эмигрантов в технических школах и техникумах. Не остались в стороне от этого процесса общества кубанцев и донцов. «Благодаря этому, около 300 казаков получили дипломы инженеров, врачей, экономистов и т.д.», – отмечают О.В. Ратушняк и А.П. Худобородов

Значительная часть чинов Кубанского и Атаманского военных училищ совмещала трудовую деятельность с учебой на высших курсах военного образования, по окончании которых несколько офицеров-казаков защитили диссертации по техническим и военным наукам.

Стремление к образованию в среде казачьей эмиграции обусловливалось и естественной потребностью молодых людей к повышению своего культурно-образовательного и профессионального уровня. Большинство казаков-кубанцев составляли мужчины в возрасте от 20 до 30 лет. Примерно такая же картина наблюдалась в эмигрантской диаспоре у представителей других войск. Молодые, привычные к физическому труду казаки быстро находили себе работу и выполняли ее, особенно в сельскохозяйственной сфере, с присущими казакам основательностью, ответственностью, сноровкой. Хозяева-работодатели ценили трудовые навыки и качества казаков, предоставляя им возможность для заработка. Так, в 1923 г. среди казаков-кубанцев было лишь 3% безработных, подавляющее же большинство трудились в качестве вольнонаемных сельскохозяйственных и промышленных рабочих.

Одной их эффективных форм работы с эмигрантской молодежью, сплачивающей тысячи молодых людей в единый союз, включающий в себя помимо военно-прикладной, спортивной подготовки и определенный политическо-идеологический аспект, стало Сокольское движение. Оно явилось своего рода базой «белого движения» в молодежной эмигрантской среде. В рядах соколов было много донских, кубанских, терских казаков, в том числе атаман Кубанского казачьего Войска В.Г. Науменко. Форма юношей и девушек в своей цветовой гамме повторяла цвета российского национального флага, а на трехцветных бело-красно-синих знаменах был изображен св. Георгий Победоносец и парящий сокол.

Для более полной картины жизни и работы казачества в ЧСР важно упомянуть еще две независимые организации, основанные на территории Словакии. Первая – Общеказачий союз Словакии, основанный в 1931 г. и руководимый Юрием Еременко; второй, являющейся, по-сути дела, политической организацией, стал Общеказачий союз атамана Каледина, основанный в 1934 г. Последний естественным образом подводит нас к вопросу о политической деятельности казаков-эмигрантов в ЧСР.

Политические движения казачьей эмиграции представлены несколькими организациями, разделить которые можно на два основных направления – монархическое, представленное такими организациями, как, например, основанный еще в Константинополе и действующий до 1925 г. в Праге Союз возрождения казачества (во всяком случае, в начале своего существования), и Союз участников Первого похода.

Думаю, самой существенной их чертой было то, что они стали на стороне Николая Николаевича – в известном споре российских монархистов вокруг наследования императорского престола.

Другое направление – условно назовем его демократическим, – объединяющее большинство казачьей интеллигенции, было представлено именно Общеказачьим сельскохозяйственным союзом, Союзом единства казачества (образованным после раскола в Союзе возрождения казачества, руководителями которого стали Ф. Т. Аспидов, П. А. Орлушин и Г. Ф. Фальчиков), Союзом кубанцев, Общеказачьeй студенческой станицей, Вольным казачеством (Вiльне козацтво) Игната Билого и др.

Все эти организации в общем плане выступали за идею казачьей независимости, единства казачества и его самоуправления, в более широком плане – политическое будущее России усматривали в федерации независимых республик.

Естественно, различия политических взглядов размывались морем повседневной, будничной жизни.

Тридцатые годы принесли несколько существенных изменений на политической сцене российской эмиграции в целом. Пример этого – появление направлений, ранее неприсутствующих открыто в российской политике и политическом мышлении.

Прошедший в Праге в январе I съезд младороссов повлиял также на часть казачьей молодой эмиграции. В начале тридцатых годов был основан Казачий центр Союза младороссов. Лидером его стал Г. И. Чапчиков.

Более националистические идеи были представлены существовавшим уже в годы войны Казачьим национальным центром атамана Н. Каледина (1939–1940). В 1939 году, после запрета большинства российских эмиграционных организаций и обществ гитлеровскими властями, в рамках отделения действующего в Германии Общеказачьего союза ген. П. Н. Краснова, было образовано Общеказачье объединение в Протекторате Чехия и Моравия. В 1944 г. это объединение вошло в состав руководимого ген. А. А. Власовым Комитета освобождения народов России.

Вслед за чешским исследователем Мартином Путной мы можем сказать, что не литература и искусство, a наука и образование являлись характерными чертами так называемой Русской Праги. И тут мы не можем не начать с деятельности, которая позволяет нам сегодня говорить не только об истории казачьей эмиграции в ЧСР.

…Неоценимое значение для исторической науки имел пражский Донской Казачий Архив, его ведущим до второй половины 1934 г. был П. А. Скачков. Начало архиву положили документы, эвакуированные зимой 1919 г. из Новочеркасска и переправленные через Новороссийск в марте 1920 г. в Константинополь.

В 1921 г. архив был перевезен в Белград, где в 1923 г. образовалась Донская Историческая Комиссия, издавшая часть материалов.

В начале 1925 г. архив перевезен в Прагу (пражскую Донскую историческую комиссию возглавили В. А. Харламов, А. П. Епифанов и К. П. Каклюгин).

Этот архив особенно привлекателен документами, относящимися к истории войска Донского (1918–1919), в т.ч. документами Донского Войскового Архива, документами периода Гражданской войны из Штаба Донской Армии, Донского войскового правительства; затем – не менее ценными документами, относящимися к повседневной жизни донской эмиграции.

В 1934 г. архив стал автономной частью известнейшего пражского Русского Заграничного Исторического Архива. Место П. А. Скачкова занял М. А. Ковалев.

Нельзя забыть и о сравнительно скромном, но все же представляющем определенную ценность Кубанском Заграничном Архиве, основанном еще в 1925 г.; ведущим его долгое время состоял Петро Макаренко. С обоими архивами тесно связана деятельность Общества изучения казачества, действующего с 1926 г. Председателем его был Федор Щербина.

Студенты имели в Праге уникальную возможность учиться в одном из нескольких эмигрантских высших учебных заведений – русских или украинских, или же чешских или немецких. Выбор вторых бы связан, естественно, со знанием чешского или немецкого языков.

Полный обзор научной деятельности русских и украинской эмиграции был представлен в ряде российских и зарубежных работ, поэтому я ограничусь лишь упоминанием о Русском народном университете (1923–1949), Русском юридическом факультете (1922–1929), Русском педагогическом институте им. Я. А. Коменского (1923–1926), Русском институте сельскохозяйственной кооперации (1921–1930), Русском высшем училище техников путей сообщения (1922–1933). Среди украинских высших учебных заведений следует отметить Украïнську господарську академiю (1922–1935), Украïнський високий педагогiчний iнститут iм. М. Драгоманова (1923–1933), Украïнський вiльний унiверситет (1921–1945), Украïнський технiчно-господарський iнститут в Подебрадах (1932–1945).

Среди известных эмигрантов, нашедших приют в ЧСР, мы находим многих уроженцев Кубани и Дона. Среди них – преподаватели русских реальных гимназий в Моравской Тршебове и в Праге Евгений Иванович Балабин, Василий Тимофеевич Гонтарь (известный лексикограф и педагог, автор русско-чешского и чешско-русского словарей), бывший министр народного просвещения Донского края Владимир Николаевич Светозаров.

Литераторы представлены поэтом и писателем Юрием Федоровичем Гончаровым, поэтом Павлом Сергеевичем Поляковым, писателем Иваном Ивановичем Колесовым (членами общества Литературная казачья семья).

В Праге жили и работали публицисты и общественные деятели Иван Иванович Золотарев, Исаак Федорович Быкадоров (автор изданной в Праге в 1930 г. “Истории Казачества”), общественный и политический деятель, бывший министр финансов Кубанского края Иван Ивасюк, русский, украинский педагог Олександер Балабан (профессор Украинского высшего педагогического института им. Драгоманова), философ Андрей Тихонович Павлов, техник Николай Семенович Запорожцев, технолог и экономист, бывший член Донского правительства Василь Иванис, преподаватель оренбургского и новочеркасского военных училищ генерал Михаил Григорьевич Михеев, генерал Владимир Ильич Сидорин.

Это далеко не все, кто в то бурное время связал свою жизнь и деятельность с Чехословакией. И говорю я об этом не только потому, что сейчас хочу обратить особое внимание на человека, чье имя прочно связано с двумя конкретными местами – Кубанью и Прагой. Это, конечно, профессор Федiр Щербина, украинский, русский статистик, социолог, общественный деятель и историк Кубани.

Профессор Щербина покинул Кубань в 1920 г. Будучи членом кубанской делегации, он остался в Югославии, а в 1921 г. переехал в Прагу. В 1922–1936 гг. Щербина преподает статистику в Украинском свободном университете; в 1924–1925 гг. избран его ректором. С 1922 г. он преподавал статистику в Українськой господарськой академii в Подебрадах. Здесь, в Чехословакии, опубликованы его научные работы в области истории и статистики. Кроме научной и преподавательской деятельности профессор Щербина сыграл немаловажную роль в жизни казачьей, русской и украинской общин в Праге. Он – один из главных основателей Союза кубанцев, председатель Общества изучения казачества, a 1927–1928 гг. первый председатель украинской общины в Праге.

Таким образом, эмигрантская судьба потребовала от казаков Юга России, покинувших Родину, быстрой адаптации к новой социально-экономической, политической, этнокультурной ситуации. Этому во многом способствовали ментальные стереотипы казачьего образа жизни: коллективизм, высокий личностный статус, трудолюбие, взаимопомощь, быстрая приспособляемость к изменяющимся обстоятельствам, стремление и сохранению своей культуры и традиций. Данные качества воспитывались у молодежи с детских лет, входили в сознание детей с «молоком матери», с наставлениями отцов и дедов. «Благодарю тебя, моя казачка-мать, что воспитала ты меня по казачьему и в мое сердце вложила – гордость, терпение, выносливость, смелость, способность и лихость казачью», – таков главный итог, который вынесли вместе с Г.А. Солодухиным десятки тысяч казаков, которым досталась эмигрантская жизнь и судьба.

…В заключение я хочу выразить свою искреннюю благодарность организаторам конференции – за любезное приглашение внести своим докладом скромный вклад в проведение конференции, посвященной « 90 летию принятия русской емиграции в Чехословакии»

Слава богу, что мы казаки

есаул Кубанского Казачьего Войска
Михаил А. Дзюба

(Прага, 30.05.2011. Выспупление в Парламенте Чешской Республики)